О хоккее, лошадях и сердечных приступах

О хоккее, лошадях и сердечных приступах.

Рик Маклейш.

"Лучшие руки во всей НХЛ", говорили в семидесятые годы прошлого века о Рике Маклейше, члене Зала Хоккейной славы "Лётчиков" и двукратном обладателе Кубка Стэнли в составе "Филадельфии". На сегодняшний день этот незаурядный форвард занимает почетное четвертое место в списке лучших бомбардиров за всю историю клуба.

Чем сегодня живет Рик Маклейш?
Вместе с тремя деловыми партнерами мы основали в Нью-Джерси собственную страховую компанию. По счастью, с головой пропадать на работе не приходится, достаточно того, что я появляюсь в офисе три раза в неделю – со вторника по четверг. Вот уже пять лет, как я женат на Шарлин, и от ее предыдущего брака имею двух дочерей – Даниэллу (ей 31 год) и 25-летнюю Брайанну. Ах да, я еще и дедушка! Моему внуку Тайлеру, сыну Даниэллы, недавно исполнилось 3 года. Ну а свободное время я целиком посвящаю скачкам и лошадям. Даже завел своего собственного скакуна по кличке "Невозвращенец".

Интерес к лошадям у вас появился давно?
Да, не подумайте, что это следствие старческого маразма. Еще когда мне было 19 лет, и меня задрафтовали "Бостон Брюинз", часть своих денег – около пяти тысяч долларов - я потратил на приобретение настоящей скаковой лошади. Не так давно Бен Стаффорд (к бывшему нападающему "Фантомов" Бену Стаффорду он не имеет ровным счетом никакого отношения), с которым мы познакомились еще в семидесятые годы, когда "Флайерз" дважды подряд выиграли Кубок Стэнли, поинтересовался, не хотел бы я приобрести еще одного скакуна? Цена – семь с половиной тысяч долларов – показалась мне вполне приемлемой, и я быстро согласился. Однако в этот момент хозяева лошади внезапно заартачились и, видимо, немного повредившись в уме в ожидании золотого дождя, готового пролиться на их головы, решили осуществить продажу через аукцион. Они полагали, что смогут выручить так больше денег. Знаете, что в итоге получилось? Я поехал на этот аукцион и купил эту лошадь всего за тысячу долларов! И ни центом больше.

Вы помните свои первые шаги на пути к вершине хоккейной славы?
Первый раз на коньки я встал, наверное, когда мне было года два. Правда, это были не совсем обычные коньки, а с двумя лезвиями. Для лучшей устойчивости на льду. Между прочим, они до сих пор висят у меня дома на стене. А первую хоккейную площадку для меня сделал отец, устроив каток прямо во дворе нашего дома. Настоящих хоккейных катков в Кэннингтоне, где я рос, не было, поэтому мальчишки использовали для своих игр любую замерзшую лужу. Излюбленным же местом наших игр была река Бобровка (Beaver River), по которой, при желании, зимой можно было всего за несколько минут домчаться на коньках от нашего города до соседнего. Расстояние составляло километров десять, но для нас это не было помехой. В возрасте четырех лет я уже начал играть в хоккей сначала с шестилетними ребятами, поскольку на голову, если не больше, превосходил по уровню мастерства своих сверстников. Позже перешел в подростковую лигу, затем выступал в составе задрафтовавших меня "Питерборо Питс" в OHА. Там я впервые повстречался с такими типами как Боб Келли…

Таким образом, вы уже с юных лет находились под пристальным вниманием скаутов НХЛ?
Да. Когда я играл за команду из ПиВи (PeeWee) представители "Бостон Брюинз" несколько раз приезжали домой к моим родителям и долго беседовали с отцом о моем хоккейном будущем. Кроме того, параллельно со мной велось наблюдение и за Бобби Орром, команда которого выступал в Перри Саунде всего в 35 милях от нас.

В одном из матчей чемпионата НХЛ с вами произошла драматическая история, едва не приведшая вас к гибели. Расскажите об этом инциденте поподробнее.
Дело было в Лос-Анджелесе, где мы играли против местных "Королей". В одном из эпизодов первого периода, когда "Лётчики" были в большинстве, борясь за шайбу, мы столкнулись с Марселем Дионном и оба упали на лед. Пытаясь подняться, противник повернулся спиной и случайно переехал мою шею своим коньком. Поначалу я не придал этому большого значения, ощущение было как после сильного удара тупым предметом, например, ногой. Но когда я добрался до скамейки запасных и стал ощупывать поврежденное место, то почувствовал, как пальцы руки провалились вглубь. Тут же из открывшейся раны начала хлестать кровь, и я понял, что дело плохо. На мое счастье, крупные сосуды, такие как сонная артерия и яремная вена не были задеты, иначе все могло закончиться для меня гораздо печальнее. Повезло, что и доктор не растерялся, а принялся тут же накладывать мне один за другим 180 швов и закончил только к финальной сирене. Но самое интересное произошло дальше... После игры я с ребятами решил пропустить пару кружек пива, при этом мне еще жутко хотелось курить. До поры до времени все было нормально, но затем Джо Уотсону почудилось, что из моей раны на шее струится табачный дым. Может, конечно, так и было, хотя, по-моему, он все это придумал. Однако ночью мне действительно стало плохо. Я проснулся под утро и сразу же почувствовал, что рана на шее сильно кровоточит. Оказалось, некоторые швы разошлись. Пришлось еще раз вызывать доктора и накладывать их по новой.

Рик Маклейш против "Бостона".
_{Photo by AP Photo/BH}

Опишите победный гол в ворота "Бостона", который принес "Лётчикам" первый в их истории Кубок Стэнли.
Та игра завершилась со счетом 1:0 в нашу пользу, и мой гол, забитый в середине первого периода, был единственным. В жестком противоборстве с защитником гостей Греггом Шеппардом я успел на мгновение раньше чем он опустить клюшку вниз, как раз в тот самое время, когда Андре Дюпон нанес бросок от синей линии. Шайба летела примерно сантиметрах в тридцати от поверхности льда и, задев крюк, изменила направление, после чего очутилась в сетке ворот. Уверен, не коснись я шайбы, голкипер "Бостона" сумел бы парировать бросок. Вообще-то, мы часто отрабатывали эту незамысловатую комбинацию на тренировках и, к счастью, она сработала в самый ответственный момент. Позже в игре у меня был еще один шанс отличиться, когда все, что мне оставалось сделать, так это попасть в абсолютно пустые ворота, но я, тем не менее, умудрился промахнуться с пяти метров. До сих пор ума не приложу, как это вышло.

Помимо этого гола, какие еще хоккейные воспоминания вам особенно дороги и приятны?
Победа над ЦСКА в 1976 году. До приезда в Филадельфию они провели 6 или 7 матчей против других клубов НХЛ и ни разу не проиграли.

Вы испытывали страх перед советскими хоккеистами?
Пожалуй, первые минут десять мы действительно чувствовали себя не в своей тарелке, так как совершенно не понимали замысла противника – армейцы даже не пытались приблизиться к нашим воротам, а лишь наматывали круги в средней зоне. Многие считают, что "Флайерз" были "грязной" командой. Чушь! По-настоящему "грязно" действовали как раз игроки ЦСКА. Они постоянно цепляли нас сзади клюшками, а как только кто-то из "Лётчиков" пытался разобраться с кем-то из армейцев по-мужски, те стремглав убегали на свою скамейку запасных и, сидя в относительной безопасности, покатывались над нами со смеху. А уж падали на лед они с таким же удовольствием и еще более картинно, чем это делал Билл Барбер!

Пару лет назад во время одного из матчей за команду хоккейных ветеранов вы перенесли сердечный приступ. Как это произошло?
Перед матчем я чувствовал себя абсолютно здоровым, но когда стал переодеваться и завязывать шнурки на коньках, неожиданно ощутил острую боль под левой лопаткой. Тем не менее, я решил выйти на лед, однако по ходу матча с каждой минутой боль становилась все сильнее и сильнее. Под конец игры я еле-еле волочил ноги, а боль охватила уже всю грудь. Почему-то мне и в голову не могло прийти, будто у меня нелады с сердцем, я был в полной уверенности, что попросту чем-то отравился. На всякий случай, я решил спросить у одного из приятелей-хоккеистов, который когда-то перенес инфаркт, не испытывал ли он тогда нечто похожее, что и я. Затем пощупал у себя пульс и обнаружил, что сердце колотится, словно хочет выпрыгнуть из меня наружу, а грудь сдавило так, будто меня придавило каменной плитой. Не хотелось, но пришлось ехать в больницу. Однако там меня поджидал новый сюрприз – в приемном покое набилось столько народу, что яблоку некуда было упасть, и я попросил отвезти меня в какое-нибудь другое место. Увы, везде повторялось одно и то же – длинные очереди больных и немощных, ждущих очереди пожаловаться на свои болячки. Объехав полгорода, мы опять вернулись в ту же самую больницу, с которой начали свое путешествие. Когда, наконец, медсестра сделала мне электрокардиографию, то оказалось, что за несколько часов до этого я перенес инфаркт, и теперь мне необходима хирургическая операция на сердце. Не успел я и глазом моргнуть, как оказался сначала в палате, а потом на операционном столе. Лечащий врач заверил меня, что волноваться нет причин, и он настолько уверен в конечном успехе, что готов оперировать меня одной рукой, привязав вторую у себя за спиной. Искушать судьбу я не стал и благоразумно отклонил его предложение, дав кардиохирургу возможность поработать двумя руками.

Вероятно, после этого вам пришлось внести серьезные изменения в свой образ жизни?
Да, это так. Мой отец умер от обширного инфаркта в возрасте 54 лет, в те годы медицинская технология еще не достигла столь высокого уровня, как сегодня. После операции я соблюдаю специальную диету, бросил курить и перестал терзать организм непомерными физическими нагрузками. Хватит с меня хоккея, решил я, обойдусь роликовыми коньками.

Апрель 1975 года, запись в студии. Стоят (слева направо): Том Блэндон, Рик Маклейш, Джим Уотсон, Дон Салезки; сидят (слева направо): Дэйв Шульц и Боб Тэйлор.
_{Photo by W.R. Everly III/Philadelphia Daily News}

Откуда взялось ваше знаменитое прозвище "Ястреб"?
Многие думают, что оно отражает присущие мне атакующий стиль игры и манеру катания, но на самом деле это не так. Как-то ночью мы сидели в баре с одной красоткой, буквально сходившей по мне с ума, и вдруг она неожиданно для меня ткнула пальцем в мой нос и сообщила: "Он похож на ястребиный клюв. Ты – Ястреб!" На мою беду, все это слышал находившийся неподалеку от нас Билл Клемент, и уже через несколько дней кличка приклеилась ко мне, словно я с ней родился. Согласен, что мой нос на вид не слишком привлекателен, но не до такой же степени.

Поговаривают, что в молодости вы были изрядным франтом...
Догадываюсь, кто распускает подобные сплетни. Все дело в моей привычке составлять перед поездкой список одежды, которую я беру с собой, потому что не могу, как Джо Уотсон целую неделю ходить в одних и тех же джинсах и синей рубашке. Да вы только приглядитесь, он и сейчас носит эти самые штаны, не снимая! Так вот, однажды, когда мы всей командой ждали автобус, этот список выпал у меня из кармана и попал в руки моих чрезвычайно остроумных приятелей. Недолго думая, они дополнили его вещами наподобие выходного костюма розового цвета, голубого пиджака и далее в том же духе. После этого случая за мной закрепилось еще одно прозвище - Пинк Флойд (pink – в переводе с английского означает "розовый"), а некоторые бывшие одноклубники зовут меня так до сих пор.

Вероятно, на этом длинный перечень ваших прозвищ не заканчивается?
Разумеется. Например, как-то раз меня окрестили Бедроком. Если помните, Барни Раббл из "Семейки Флинтстоунов" как раз жил в Бедроке. Но даже не спрашивайте какое отношение это имеет ко мне, я все равно вам не смогу ответить!